Помните бобслеистку Сергееву? Ее забанили в Пхенчхане, а сейчас почти оправдали
Совсем скоро Надежда вернется на трассу. Оказывается, запрещенный триметазидин попал в ее организм случайно. Запутанный допинговый кейс.
23 февраля 2018 года ленты спортивных СМИ разорвала новость о том, что в допинг-пробе российской бобслеистки Надежды Сергеевой найден запрещенный препарат. Это был второй залет наших спортсменов на Олимпиаде, где они выступали в нейтральном статусе. На тот момент еще не утихли страсти по делу Александра Крушельницкого, в пробе которого нашли мельдоний, поэтому градус истерики в случае Сергеевой достиг каких-то нереальных значений.
Какие только версии не выдвигались. Особенно когда стало известно, что в пробе спортсменки обнаружен триметазидин, который применяют для профилактики приступов стенокардии при заболеваниях сердца и нарушениях мозгового крообращения.
Сергеевой моментально придумали проблемы с сердцем, неоднократно убеждали признать то, что она сознательно принимала допинг, рассказывали истории про маму-кардиолога, которая сама прописала дочке запрещенный препарат. Все этим занимались не только журналисты, но и различные спортивные чиновники, включая руководителя Федерального медико-биологического агентства (ФМБА) Владимира Уйбу.
Надежда не стала никого слушать и 23 февраля в 7 утра по Москве набрала номер главного спортивного юриста страны Артема Пацева. Он согласился представлять интересы спортсменки, и вот к чему это привело.
Артем Пацев, спортивный юрист
- Дело осложнялось тем, что все время на Олимпиаде и после нее Надю просто затерроризировали. Вылили на нее тонны грязи. Сделали главной виновницей того, что нам не вернули флаг после Олимпиады. Выдвигались разные теории: что, мол, сама съела, а потом и что мама дала. Дикие версии тоже были: что якобы американцы ей заплатили за подставу. Девушка многое вытерпела. Гораздо больше реальных допингеров.
Мы изначально призывали перестать паниковать и детально во всем разобраться: вспомнить все, что принимали, что ели, что пили, из каких бутылок. С одной стороны, нам повезло. На Олимпиадах все пробы быстро анализируются, поэтому можно было легко вспомнить все, что спортсменка употребляла и найти упаковки от препаратов и то, что осталось. И отправить потом это на анализ.
Надя собрала все, что употребляла, капала и т.д., включая капли для глаз и зубную пасту. Все это мы отправили в лабораторию на анализ. Она предоставила подробный отчет: что делала, где была. Вплоть до того, что поиграла на вокзале в Сеуле с собакой, а потом поела в кафе. Ключевой период был – пять дней между отрицательной пробой 13 февраля и положительной – от 18 февраля. Мы предполагали, что в этот момент запрещенное вещество попало в организм.
Его было очень мало, поэтому сразу появилась мысль, что это вариант с загрязнением. Другой вариант – попадание вместе с другим препаратом. Триметазидин – синтетическая субстанция, но может синтезироваться в организме в результате распада других веществ, в частности ламеризина, который распадается на семь компонентов. WADA всегда проводит дополнительные исследования на наличие метаболитов ламеризина. Вычленить его тяжело и надо очень быстро ловить.
Нам подсказали: проверьте – не употребил ли спортсмен ламеризин. Мы проверили все продукты и лекарства на наличие двух веществ: ламеризина и триметазидина. В итоге мы нашли метаболиты триметазидина.
Честно говоря, не хотели проверять препараты в России. У нас очень мало лабораторий, которые могут с достаточной степени точности определить малую концентрацию вещества. Поэтому отправили все в иностранную лабораторию. Это заняло много времени и стоило недешево.
Мы специально купили чистый стандарт ламеризина, чтобы лаборатория могла разработать методику поиска. Они ее разработали и сообщили нам, что запрещенный триметазидин обнаружен в том препарате, на который мы даже не думали. Он называется «Метионин».
В анотации к препарату ничего не указано. В нем не предполагается наличие триметазидина. Это обычная аминокислота. После того, как мы выяснили, откуда взялось запрещенное вещество в организме, вопросов к врачу команды не осталось. Это лекарство пила вся команда, но все спортсмены в разных количествах. Надя очень дисциплинированно отнеслась к приему препарата, прочитала инструкцию, пила четыре таблетки три раза в день.
Когда Международная федерация бобслея и скелетона (IBSF) проверяла нашу теорию, они направили пачки «Метионина» из разных партий в другую лабораторию (австрийскую). Там выяснилось, что была примесь, которая неравномерно распределилась по таблеткам. У производителя во всех трех партиях был обнаружен триметазидин.
Это произошло, потому что препарат находится в массовом производстве, и там допускаются какие-то примеси. Некоторые из них не превышали допустимых пределов. Здесь я вижу несколько вариантов, почему это могло произойти. Либо это было производство на одной линии с препаратом, который в своем составе содержит триметазидин, либо виновато сырье, из которого был изготовлен «Метионин».
IBSF долго проверяла наши результаты. В итоге наша версия показалась им абсолютно убедительной. Сейчас стоит вопрос, что кто-то должен понести ответственность за те убытки, которые понесла Надежда. Она не считается участницей Олимпиады и не получает привилегий от региона. Надя потратила много денег на расследование. Поэтому сейчас мы хотим понять, по чьей вине это произошло.
Никого голословно обвинять не будем. К доктору, который прописал этот препарат, претензий нет. Но «Метионин» поступил в команду со складов ФМБА. Кто виноват – мы не знаем, будем разбираться. Я думаю, что и ФМБА хочет побыстрее поставить точку в этой истории. Планируем спокойно подготовить исковое заявление в суд с участием ФМБА и завода-производителя. Так и определим, кто должен компенсировать все затраты, которые понесла Надежда. Она – лучший пилот в женской бобслейной команде и могла бы показать достойный результат. Хотя бы на Альтернативных играх, которые прошли в марте-апреле.
Почему мы согласились на 8-месячную санкцию? Мы могли упереться рогом и в CAS настаивали, что она не должна быть дисквалифицирована. При этом в IBSF говорили, что они согласны с нашей позицией, но спортсменка на тот момент уже отбыла 7,5 месяцев временного отстранения. Они могли оставить на рассмотрение CAS этот вопрос, но в таком случае дело бы затянулось. Существовала вероятность, что его рассмотрят не раньше февраля. Появился риск пропуска сезона. А мы специально торопились успеть за лето завершить расследование, чтобы IBSF смогло провести свою проверку наших выводов, и Надя получила возможность готовиться к сезону.
Мы обратились в CAS, чтобы с Нади в срочном порядке сняли временное отстранение. Наше прошение удовлетворили. С 5 октября спортсменка была полностью восстановлена в правах. Поэтому мы согласовали 8 месяцев отстранения. IBSF учли, что оно должно отсчитываться с момента взятия пробы (18 февраля). Сейчас Надя может спокойно тренироваться – и самостоятельно, и в составе сборной. Все ограничения на выступления на соревнованиях снимаются с нее в полночь 22 октября 2018 года.
К сожалению, вопреки прямому указанию президента России о защите наших спортсменов, нам помогали в основном тем, что не мешали. Не отступилась только Федерация санного спорта и бобслея России. Хочу выразить благодарность президенту федерации Александра Зубкову – они взяли на себя половину расходов. Вторую половину взяла Кемеровская область. Также хочу выразить благодарность Центру спортивной подготовки (ЦСП) и Александру Кравцову, - там не стали снимать спортсменку со ставки. В отличие от академии зимних видов спорта Красноярского края, где Надя тоже была на зарплате. Они тут же прекратили все выплаты.
Отдельное спасибо 74-му Управлению Генпрокуратуры. Они нам помогли быстро получить ответы на запросы у завода-изготовителя препарата. Если бы не они, мы бы до сих пор бегали и ждали ответов и не смогли бы так быстро провести проверку.
Надежда Сергеева, спортсменка
Сама Надежда крайне тяжело переживала эту историю и теперь не очень хочет о ней говорить. Во время нашей беседы спортсменка с трудом сдерживала слезы, особенно когда речь зашла о поведении российских спортивных чиновников, которые давили на нее, пытаясь заставить признаться в том, что она сознательно приняла запрещенный препарат. Гораздо проще сейчас ей говорить о будущем. Но врачебную специализацию мамы Сергеева все же уточнила.
- Сейчас я планирую присоединиться к команде на сборах. Уже даже немного опоздала. Конечно, испытываю облегчение, сейчас уже получила допуск. Так что вперед, в бой.
Мне предлагали выйти и сказать, что мне ночью стало плохо, заболело сердце и я приняла заранее припасенную таблетку. Я спросила: «Вы что, предлагаете мне сказать, что она у меня была?». У меня никогда не было с собой запрещенных препаратов. И мама у меня не кардиолог, а врач УЗИ, - сказала бобслеистка.
