Федор Лапин: За что еще дисквалифицировать, если не за такие удары Бриедиса? (видео)
Напомним, что во втором раунде Гловацки нанес удар по затылку Бриедиса. В ответ латвиец ударил соперника локтем в челюсть. В моменте с первым нокдауном Майрис ударил поляка по затылку, а во второй нокдаун Бриедис отправил Гловацки уже после гонга об окончании раунда. В третьем раунде латвиец одержал досрочную победу.
– Сколько лет я работаю в боксе, но такого никогда не видел, – говорит Лапин.
– Давайте разберем с самого начала. Кшиштоф ударил Майриса по затылку…
– Да. Боксеры закрутились, и удар пришелся по затылку. Затем была команда «стоп». И Майрис ударил локтем в челюсть. Так бьет бывший чемпион мира по муай-тай. Это важно, Бриедис – бывший чемпион мира по тайскому боксу. Такой удар – его коронка.
– В этот момент мне подумалось, что за умышленный удар локтем в челюсть можно дисквалифицировать боксера или как минимум дать пять минут Гловацки на восстановление...
– Да, как минимум. Я не знаю, положено ли за это пять минут. Этот удар не был нокаутирующим, но он Кшиштофа потряс. И сильно. К этому можно добавить те самые десять секунд после гонга, когда абсолютно все кричали и даже секундант Бриедиса выскочил в ринг. Все кроме судьи слышали гонг. Даже Майрис признал это. После гонга он нанес два решающих удара. Гловацки не восстановился после удара локтем, а тут последовали еще два удара, которые все решили. За минуту он в себя не пришел. Если бы этих двух ударов не было, я думаю, что Кшиштоф успел бы восстановиться.
– Удары после гонга стали ключевыми?
– Нет, они уже все решили, а ключевым был удар локтем. Этим ударом Бриедис потряс Гловацки, а последними двумя добил. Я думаю, что 99% боксеров после такого удара локтем не встали бы.
– Но ведь был еще один нокдаун. Бриедис одним ударом потряс Кшиштофа, а затем ударом по затылку отправил его на настил. Получается Майрис в одном раунде три раза грубо нарушил правила. Это тянет на дисквалификацию?
– Думаю, да. В зале, конечно, была эйфория, и Майрис был очень доволен собой. Но если все зрители увидят повторы этих моментов – там все очевидно.
– Со стороны команды Гловацки что-то будет сделано, что опротестовать результат?
– Протест будет. Но промоутер Бриедиса Калле Зауэрланд сказал, что это смешно и ничем не поможет. Никак не ожидал, такое может произойти. Как вы сами сказали, три нарушения в одном раунде. Готовимся, ставки высоки и такое... Очень тяжело.
– После боя словами не обменялись с соперниками?
– Майрис подошел и сказал: «Извините за локоть». Про его команду не хочу разговаривать. Со мной очень редко такое бывает. Я бежал к супервайзерам WBO и WBC, которые глаза опустили. И к судье. Он: «Я не слышал гонга». Я: «Вы должны были остановить бой после локтя». Он тоже опустил глаза и ушел. Потом я поговорил с президентом местной федерации бокса. Он сказал: «Мы все кричали. Он должен был слышать. Мы все поднялись и почти выбежали в ринг. Извините, пожалуйста». В ринге в этот момент началось веселье. Я такое не люблю.
Вот скажите мне, за что еще давать дисквалификацию, если не за это? Ниже пояса надо ударить сто раз или еще что-то? Больше некуда.
– Какие у вас были отношения с командой Бриедиса до боя?
– У него новый тренер – молодой парень. Я его не знаю. Вел он себя странно. Видно, что накручен. С Майрисом были знакомы и нормально общались. Знаю его катмена Дмитрия Лучникова. Был спор по поводу перчаток, но быстро все уладилось. Я против междоусобиц. Никогда ни с кем не воевал.
– А какова была ваша реакция, когда вы узнали, что бой будет судить Роберт Берд, а в углу будет находиться его жена Аделаида, уже прославившаяся скандалом?
– Одним судей был итальянец Массимо Барровеччио, вторым венгр Золтан Енеди. Хорошие судьи. Серьезные. Работали и на боях с моими ребятами. Никаких претензий к ним не было. Роберта Берда я видел раньше, и у меня было о нем хорошее мнение. Даже сказал: «Хорошо, что на выезде нам попался такой опытный судья». Аделаида Берд? О ней уже все сказано. Я не думаю, что она должна судить бои.
Думаю, что рефери должен посмотреть видео, а затем в зеркало. Наверное, пора на покой. Боксеры теряют здоровье, их дисквалифицируют, а судьи продолжают работать. Причем на титульных боях. Два пояса на кону и назначают Аделаиду Берд.
– Вы говорили, что к бою с Максимом Власовым Кшиштоф был готов идеально, почти без повреждений, а как было сейчас?
– Более-менее. Было время залечить травмы, и Майрису, и Кшиштофу. Десять недель тяжелых тренировок. Но обсуждать это бессмысленно, потому что боя не было.
– Время проведения полуфиналов долго не объявлялось. Это сказалось?
– Нет. Мы были удивлены, почему так поздно назначили бой, но дату и место уже знали.
– Как себя сейчас чувствует Кшиштоф?
– Нормально. Ничего не говорит. Атмосфера в раздевалке была не очень. Я ему при всех сказал, что ему винить себя не в чем. Он показал, что является бойцом, пошел в обмен, пытаясь переломить бой, когда сам был потрясен. Показал характер. Также было в бою с Марко Хуком. Надо было дольше лежать после удара локтем, и была бы дисквалификация, но Кшиштоф – боец.
– А он был прав, когда пошел в рубку в третьем раунде?
– У него такой характер. Думаю, что Майрис сам шел на добивание, и он бы пробил через защиту, а так на автопилоте Гловацки хотел использовать последний шанс и зацепить Бриедиса в размене. Это был единственный шанс. Кшиштоф был потрясен, и даже удар через перчатку мог поставить точку.
– А в самом перерыве между раундами Кшиштоф слышал ваши указания? Адекватно реагировал на слова?
– Да. Он был потрясен, но в таких тяжелых ситуациях я его уже видел. Я его спросил, может ли он продолжить бой. Он сказал, что будет биться.
Знаете, если история на этом и закончится, будет жалко имя и фамилию Мохаммеда Али, которые написаны на этом кубке турнира.
