«Я был мертв. Без надежды на спасение»

ФАБРИС МУАМБА. Два года назад, 17 марта 2012‑го, он едва не лишился жизни прямо на поле: сердце полузащитника «Болтона» не билось78 минут. «ССФ» публикует отрывки из автобиографии 25‑летнего Муамбы – завершив профессиональную карьеру, он вспоминает, как
news
ФАБРИС МУАМБА. Два года назад, 17 марта 2012‑го, он едва не лишился жизни прямо на поле: сердце полузащитника «Болтона» не билось 78 минут. «ССФ» публикует отрывки из автобиографии 25‑летнего Муамбы – завершив профессиональную карьеру, он вспоминает, как вернулся с того света.
– Никогда в жизни не мог предположить, что стану главным героем подобной истории. Каким образом 23‑летний игрок Премьер-лиги, до того не испытывавший сколько-нибудь серьезных проблем со здоровьем, вдруг упал ничком на поле, умерев на глазах у тысяч зрителей? Почему 78 минут спустя его сердце вновь забилось? Почему это произошло именно со мной? Люди продолжают задавать одни и те же вопросы, но меня это не напрягает. Тема смерти меня нисколько не коробит.
Я был мертв. Без надежды на спасение. Покойник. Но я все еще здесь. Я выжил.

17.03.2012

Вот он, мой шанс проявить себя. До финала Кубка остается сделать всего два шага. Этот трофей мечтает завоевать каждый мальчишка, увлекающийся футболом.
Наш главный тренер Оуэн Койл объявляет состав – я в основе. Когда мы выходим на поле из подтрибунного туннеля, моросит дождик. «Болтон» – в черном, «Тоттенхэм» – в белом. Болельщики поднимаются с мест, аплодируют и выкрикивают речовки. На «Уайт Харт Лейн» аншлаг.
Я абсолютно спокоен и готов к бою. Ховард Уэбб дает стартовый свисток. Поехали!
В середине тайма появляется неприятное ощущение звона в ушах. Минуты две спустя оно проходит, и я совершенно забываю о случившемся. Нет никаких причин волноваться. Вскоре у меня появляется шанс забить. Петров подает угловой, мяч отскакивает ко мне, но в момент удара я поскальзываюсь – выше ворот.
Неприятное ощущение вернулось. На этот раз голова буквально раскалывается от боли, и я никак не могу от нее избавиться. Видимо, в перерыве придется принять болеутоляющие таблетки, чтобы продолжить игру. Или прикрутить себе новую голову. Страшно ломит правый висок. Такое впечатление, что мне проломили череп. А еще галлюцинации.
Наконец понимаю: что-то не так. Никогда в жизни голова не болела настолько сильно. Все плывет перед глазами, все мутнеет. Я просто хочу дотерпеть до перерыва и привести себя в порядок.
Надеюсь, доктор Тобин даст мне какое-нибудь обезболивающее. Брызнет спреем – и боль уйдет. Пока я думаю об этом, мимо меня по левому флангу в очередной раз пролетает Бэйл. Я слышу, как Зэт Найт зовет меня по имени и истошно кричит: «Возвращайся назад, возвращайся назад!». Но как бы я ни хотел этого, ноги не слушаются. Ноги знают что-то, о чем я еще не подозреваю.
Неожиданно в составе «шпор» появляются сразу по два Луки Модрича и Скотта Паркера. Что со мной происходит?
Через секунду голова врезается в газон «Уайт Харт Лейн». Я умер.

ВТОРАЯ ЖИЗНЬ

– Тот день, когда я очнулся в больнице, был самым странным в моей жизни. Казалось, что голова – подушка, большая и мягкая. Что я здесь делаю? Ощущение, будто засыпаешь глубоким сном, а проснувшись, не сразу можешь понять, где находишься.
Открыв глаза, я понял, что еще никогда не чувствовал себя отвратнее. Представьте худшее похмелье, что у вас было, и умножьте это ощущение в несколько раз. Я был слаб, изнурен, бесполезен. Моя кожа будто не принадлежала мне, кто-то будто украл мои руки и ноги.
Я увидел, что лежу в больничном халате. Это розыгрыш? Я поворачивал голову налево и направо, пытаясь уловить знакомые звуки и понять, где нахожусь. Справа от меня сидела жена Шона. А что она тут делает?
– Где Джош? – прошептал я, вспомнив о сыне. – Где я и что случилось?
Правой рукой я попытался стянуть кислородную маску и прохрипел:
– Что происходит?
– Надень обратно, и я все расскажу, – приказала Шона, и я послушался. – Ты потерял сознание прямо на поле «Уайт Харт Лейн» и не подавал признаков жизни 78 минут.
У кровати появились двое незнакомцев в белых халатах и подтвердили, что это не шутка. Они рассказали, что произошло и какую именно помощь мне оказали. У обоих были слезы на глазах. Я их не слушал. Что за подстава? Я не из тех, кто падает в обморок! В Премьер-лиге нет ни одного игрока в лучшей физической форме, чем Фабрис Муамба! Подумав об этом, я снова отрубился.
Смутно помню, как в палату зашел тренер. Я успел отметить, что на Оуэне новый галстук, без символики «Болтона». В меня закачали столько лекарств, что я и часа не мог продержаться без сна. Я был слаб, как ребенок. Просыпаясь, я каждые две минуты повторял одни и те же вопросы:
– Шона, что произошло? Я в больнице? Я что, действительно потерял сознание?
Шона была потрясающе терпеливой. Но однажды она решила раз и навсегда покончить с моими вопросами. Прямо напротив моей кровати установили белую маркерную доску, на которой большими, жирными буквами было написано: ФАБРИС МУАМБА, 23 МАРТА, ЛОНДОНСКАЯ КЛИНИКА ТОРАКАЛЬНОЙ ХИРУРГИИ, ПОТЕРЯЛ СОЗНАНИЕ ВО ВРЕМЯ ИГРЫ. Там же были прилеплены фотографии Шоны и Джоша.

ПОЧКИ

– Никто из врачей не мог сказать, отчего произошла остановка сердца. По правде говоря, я не знаю этого и по сей день.
Постепенно сердце пришло в норму. Я чувствовал себя вполне здоровым, если не считать проблемы с почками. Они больше остальных органов пострадали во время операции. Я не мог помочиться, и от этого мое лицо, руки и пальцы на ногах раздувались. Однажды отец привел в палату нескольких друзей, в том числе дядю Пола.
– Мы здесь, чтобы молиться за твои почки, – сказал отец. Обступив мою кровать, они принялись читать молитвы.
Известный пастырь из Конго отец Нкози, который живет в Лондоне, также приходил ко мне, и мы беседовали о вере. Он возлагал руки на мои почки и говорил им, чтобы они начали работать:
– Все устали от того, что вы не работаете, – отчитывал их отец Нкози.
Но некоторое время я все равно не мог избавиться от жидкости, которую производил организм. Мне ужасно не хотелось пугать людей, которые хотели меня навестить, а в первую неделю в больнице их было нереально много. Эшли Коул, Шон Райт-Филлипс, Гари Кэхилл, Эммануэль Адебайор и Майкл Эссьен приходили в больницу, но их не пустили в палату. Шум посетителей и внимание прессы мешали работе врачей.
В один из первых дней приезжал Тьерри Анри. Правда, я узнал об этом со слов отца.
– Тьерри был здесь.
– Да ну? Чепуха. Он же в Америке.
Оказывается, Анри пересек Атлантику только ради того, чтобы навестить меня. Он проник в больницу через черный ход, поддержал отца, Шону и всех моих близких – и также внезапно исчез.
В следующем матче «Нью-Йорка» Тьерри вышел на поле в повязке с моим именем и забил два гола в ворота «Колорадо». Значит, я принес ему удачу! Когда в июне я смог выбраться в Нью-Йорк, мы встретились, и он подарил мне ту повязку. Мы шутили и смеялись. Я преклоняюсь перед этим человеком.
Молитвы сыграли роль – я снова мог пИсать. Я наполнял бутылку за бутылкой и улыбался, как идиот. Просто оттого, что могу ходить в туалет…
P.S.  В течение месяца Муамба проходил лечение в Лондонской клинике торакальной хирургии. Игроку имплантировали кардиовертер-дефибриллятор, контролирующий ритм сердца. Несмотря на желание вернуться в футбол, врачи убедили Патриса завершить профессиональную карьеру. Сегодня он активно участвует в различных благотворительных акциях, а также учится на спортивного журналиста, в будущем намереваясь работать на одном из британских телеканалов. Муамба утверждает, что никогда не смотрел видеоповтор самого страшного эпизода в своей жизни.

Использованы выдержки из книги «Fabrice Muamba: I’m Still Standing» («Я все еще жив»), выпущенной в издательстве Trinity Mirror Sport Media в 2012 году.
Новости. Футбол