Евгений Евтушенко: футбол – это метафора!
«Советский спорт» уже написал сегодня о кончине поэта Евгения Евтушенко. Вспомнили мы и о том, что его поэтический дебют состоялся в 1949 году не где-нибудь, а именно в нашем издании. Для Евгения Евтушенко футбол был метафорой, аллегорией жизни. Об этом – фрагмент книги Джоната Уилсона, где Евгению Евтушенко уделяется немалое внимание.
Евтушенко видел в футболе метафору. «Аллегорические стихи, - писал он, - это как дриблинг и финты в футболе, уловка, с помощью которой ты путаешь защитника, чтобы он не мешал тебе пробить по воротам соперника». Он тоже играл в футбол регулярно, изначально «кусками тряпья» или «консервной банкой», а позднее уже «настоящим мячом из кожи».
«Я прогуливал школу, чтобы встретиться с друзьями на каком-нибудь пустыре, - писал он, - где мы играли долгими часами, пока совсем не выбивались из сил. Ворота обычно конструировались из кучи школьных ранцев, в которых нетронутыми лежали книги и учебники». Неизменно Евтушенко стоял на воротах и свято верил, что ему предопределено светлое будущее на этой позиции, верил, пока не достиг возраста 16 лет – тогда его стихи были впервые опубликованы, и он решил целиком посвятить себя поэзии.
Он довольно подробно описывает матч «против команды из Марьиной Рощи, пригорода Москвы, известного своими головорезами. Нашими оппонентами были крепко сбитые парни с низкими лбами и модными стрижками. На их телах красовались впечатляющие татуировки с фразами вроде «Не забуду мать родную» и «Смерть фашистам» наравне с изображениями скалящихся черепов и бородатых русалок. Наши соперники с гордостью, словно это были украшения, щеголяли своими шрамами, полученными в бесчисленных дворовых битвах». Все называли их Разрушителями, и если верить ходившим тогда слухам, в носках они всегда прятали ножи.
«Мы играли на большом пустыре позади водочного завода, там мы построили ворота из ржавых рельсов, - вспоминал Евтушенко. - Собралось несколько сотен зрителей, среди которых были болельщики Марьиной Рощи, которых можно было отличить по мрачной заговорщицкой атмосфере, окружавшей их. Эту клику возглавлял одноглазый мужик лет тридцати, которого все знали под кличкой Билли Бонс. Он был старьёвщиком по профессии, но по склонности своего характера был пьяницей и бандитом».
Как и ожидалось, Разрушители играли невероятно агрессивно. Центрфорвард и основной защитник команды Евтушенко получили травмы, так же, как и сам вратарь, но это не помешало ему смело продолжать игру. Евтушенко продолжает вспоминать:
«Ближе к концу матча все наши игроки уже были покрыты синяками и ссадинами. Однако, счёт открыт не был. Разрушители уже практически обезумели от ярости. В одном напряжённом моменте один из наших защитников сглупил, остановив мяч рукой. Это привело к самому тревожному моменту для вратаря из всех возможных – пенальти. Капитан Разрушителей покрутил мяч в руках, шлёпнул по нему с двух сторон, ударил рукой сверху и установил на точке. Я приготовился.
В этот самый момент Билли Бонс властным жестом пальцев дал сигнал своим прихвостням, и я вдруг ощутил, что по моему лицу бьёт что-то острое, сначала раз, потом другой и третий. Болельщики Разрушителей стреляли в меня маленькими камушками из своих рогаток. Всё было в лучших традициях Латинской Америки. Я был наполовину ослеплён из-за боли и не видел практически ничего, кроме мяча, недвижно стоявшего на точке. Может, это и помогло мне.
Капитан Разрушителей придал своему лицу самое яростное выражение, разбежался и пробил. Я не знаю, как так вышло, но мяч прилетел мне прямо в руки. Билли Бонс был в бешенстве. Капитан Разрушителей подошёл ко мне с милой улыбкой на губах и протянул руку, чтобы поздравить меня. Я был немного удивлен такой волшебной трансформацией в поведении Разрушителей, но по простоте душевной протянул ему руку в ответ. Затем, продолжая так же сладко улыбаться, капитан Разрушителей, пока никто из стоявших рядом этого не видел, так сильно сжал мою руку, что она хрустнула, а потом немного крутанул её, в тот же самый момент пытаясь ногой выбить мяч из другой моей руки».
Уже этого было бы достаточно для геройства, и пожалуй, вполне достаточно для того, чтобы история казалась правдоподобной, но Евтушенко продолжал:
«В этот момент я вошёл в некое подобие транса, в результате охватившей меня ярости. Я вырвался и побежал вперёд с мячом, держа его в ногах. Я перепрыгивал через выставленные ноги оппонентов, пытавшихся свалить меня. Кусок моей футболки остался в руках одного из Разрушителей, который тщетно пытался остановить меня всеми возможными способами. Меня осыпал град камней из рогаток, но я больше не чувствовал боли. Наконец, пробежав всё поле, я ушёл и от голкипера Разрушителей. Но из охватившего меня чувства садистской мести, я не пробил по воротам сразу же. Я остановил мяч на линии и повернулся к нему спиной, лицом к Разрушителям, которые бежали ко мне с разъярёнными, искажёнными лицами. Я стоял, словно по стойке «смирно», слегка наклонив голову, и по-прежнему осыпаемый камнями из рогаток, ждал. Когда Разрушители подбежали ко мне, я слегка катнул мяч в ворота каблуком. Прозвучал свисток арбитра, объявивший об окончании матча и нашей победе».
Разрушители окружили Евтушенко, повалили его наземь и обнажили свои ножи, но Билли Бонс, по всей видимости покорённой отвагой голкипера, убедил их оставить его в покое… История показывает, насколько глубоко привлекательной была стезя героя-вратаря в СССР.
