«Для Якина это слово обидное»

ТРЕНЕРЫ VS ЖУРНАЛИСТЫ. Обычное флеш-интервью после матча «Локомотив» – «Спартак» (1:0) вошло в историю. Журналист Тимур Журавель сказал, что игра была невнятной. Мурат Якин резко ответил: «Ваше мнение никого не интересует». «ССФ» расспросил известных ком

Журавель: – Очень невнятное впечатление оставила игра «Спартака». Каким был план на игру и что не сработало?
Переводчик: – Der Eindruck vom Spiel von Spartak war unklar . Was war unser Plan fuer das Spiel und was hat nicht geklappt? (Впечатление от игры «Спартака» было неясным/непонятным. Каким был наш план на игру и что не удалось?)
Якин: – Fuer wen war es unklar? (Для кого было неясным?)
Переводчик: – Спартаковская игра была неясной для кого?
Журавель: – В данном случае я выражаю собственное мнение.
Переводчик: – Das ist meine Meinung (Это мое мнение).
Якин: – Na gut, die interessiert niemand. (Ну что ж. Оно никому не интересно).

ЖУРАВЕЛЬ: ЯКИН НЕМНОГО СОРВАЛСЯ

Тимур Журавель с юмором относится к обрушившейся на него популярности и говорит, что, чем короче вопрос, тем лучше.

– У меня такое второй раз в жизни, и мне сразу припомнили предыдущий случай, намекая на то, что дело во мне – ты, дескать, провокатор. Я взял сотен пять интервью, и если в двух из них что-то про-изошло, наверное, дело не во мне.

Первый был года два назад с Павлом Дацюком. Вообще хоккей не моя тема, но так получилось, что я оказался на матче НХЛ. Сверил вопросы с нашими хоккейными комментаторами и после матча спустился в раздевалку.

В начале разговора передал Дацюку привет от одного из моих коллег, которого он знает лично, но он достаточно агрессивно на него отреагировал. В этот момент я заподозрил, что что-то не так. Но это же не повод отменять интервью. Отвечал он резко, хамовато, раздраженно. Такая реакция Дацюка, наверное, была связана не с качеством вопросов, а с его плохим настроением. Словом, не очень хорошо поговорили.

А сейчас это интервью с Якином – удивительный эффект славы! Как только было сказано, что мое мнение никого не интересует, оно сразу всех заинтересовало – берут интервью, зовут на эфиры.

В беседе с Якином я оказался не очень готов к такому ответу, понадобилось несколько секунд, чтобы его переварить. Интервью надо было продолжать, иначе было бы непрофессионально.

Кстати, не согласен с теми, кто говорит, что со стороны Якина это было хамство. Не хамство, а резкость. Мы как создатели футбольного контента от этого только выигрываем. И журналистам интересно об этом поговорить, и людям посудачить, и я который день купаюсь в популярности.

Мне кажется, свою роль сыграла краткость вопроса. Кстати, в автобиографии Фергюсона рассказывается об общении с прессой, и он говорит интересную вещь: чем дольше журналист задает вопрос, тем проще Фергюсону сориентироваться и придумать ответ. Чем короче вопрос, тем сложнее тренеру. Я всегда говорю молодым коллегам – задавайте вопросы покороче, это позволит вам застать тренера врасплох.

Сложно ли перевести на немецкий слово «невнятный»? Сразу после интервью я подошел к переводчику и спросил, как он перевел, он сказал: «нечеткий, неясный». Мне кажется, это даже более мягкий вариант, чем слово «невнятный». Дело тут явно не в переводе, он был профессиональным. Просто человек немного сорвался.

АНДРОНОВ: РЕАКЦИЯ ЯКИНА НЕУДИВИТЕЛЬНА

Алексей Андронов уверяет, что для него реакция Мурата Якина понятна – в Германии и Швейцарии о матче так не говорят.

– На сборах в Израиле у меня был конфликт с Валентином Козьмичом Ивановым. Он в своем стиле проводил разбор полетов в перерыве. Не особо подумав о звуке, мы выдали это в эфир, а вся яркая лексика была слышна. Запись вышла на федеральном канале НТВ, Валентину Козьмичу это не понравилось, и со следующей тренировки он выгнал нашу съемочную группу.

О Якине. Я уважаю дипломированного переводчика Диму Симонова (тот написал в «Спорт-Экспрессе», что переводчик Якина совершенно правильно донес до него смысл слов Журавеля. – Прим. ред.), но так устроен мир – футболисты часто общаются на своем жаргоне. Это такой специфический язык, которому не учат в университете. То, что услышал Якин, для него было очень обидно. В твиттере я привел пример, в каких ситуациях употребляется этот глагол*. Именно это слово в контексте игры и после матча – оно обидное. В Германии никто бы не догадался сформулировать вопрос в таком стиле. Переводчик мог, сохранив суть вопроса, как-то иначе его перевести, чтобы не было встречного вопроса Якина: «Кто это так считает?».

Пока общаемся через переводчиков, так и будет – кто-то что-то недопоймет. Нельзя же просто переводить русские слова на немецкий, там даже очередность слов во фразе другая. Я, кстати, знаю мало примеров, когда перевод был по-настоящему качественным – это когда Саша Низелик работал в «Зените» с Лучано Спаллетти.

Повторюсь – я прекрасно понимаю реакцию Якина, и, на мой взгляд, она неудивительна. И вины корреспондента тут нет, потому что на русском этот вопрос звучит нормально, хотя я сомневаюсь, что такой вопрос мог быть задан, скажем, Валерию Газзаеву.

Это не скандал, а всего лишь забавный эпизод. Что здесь такого, если оба смогли улыбнуться и пожать друг другу руки? Зато есть что обсуждать. Мы же не можем всерьез обсуждать игру на замерзших бетонных полях и на стадионах уровня XVIII века.

ГЕНИЧ: ТАКИЕ ИНТЕРВЬЮ ЧАСТО ВЫХОДЯТ БОКОМ

Константин Генич считает, что это обычный рабочий момент, и вспомнил яркие послематчевые интервью Станислава Черчесова.

– Я поставил себя на место Якина и представил, что после матча, когда мне, тренеру, показалось, что он прошел неплохо, корреспондент спрашивает: «Чем вы объясните такую невнятную игру?». Естественно, моя первая реакция: «Чье это мнение?» По горячим следам легко подобрать не те слова. Эти флеш-интервью часто выходят боком и тренеру, и журналисту.

Недавно после матча «Динамо» – «Терек» брал интервью у Станислава Черчесова. Когда я спросил его: «Вы недовольны работой арбитра?», он сказал: «Давайте все-таки лучше по игре». Категоричный ответ, хотя тут нет конфликта.

Тот же Черчесов несколько лет назад разговаривал с моим коллегой Романом Гутцайтом после кубковой игры «Динамо» Брянск – «Спартак». Роман спросил: «Вы ожидали такой неудачной игры «Спартака»?». Черчесов: «Я что, должен сейчас рассказывать, какой у нас был план на игру?» Это было достаточно эмоционально.

Мой коллега Александр Аксенов однажды задал провокационный вопрос Владиславу Радимову, и тот очень эмоционально сказал: «Кажется, мы с вами разные матчи смотрели».

Вопрос Тимура был построен не совсем правильно для иностранного тренера, тяжело найти аналог слова «невнятной» в немецком языке. Переводчик старался, говорят, 90 процентов людей, знающих немецкий язык, подобрали бы именно это слово unklar.

Неприятно, что после игры «Локомотив» – «Спартак» остался такой «хвост», это обсуждают уже не первый день. Не очень понятен массовый психоз в Интернете – мол, тренер поставил журналиста на место. Никто никого на место не ставил, обычная рабочая история.

Наши корреспонденты сами придумывают вопросы для флеш-интервью. У нас внизу работают, как правило, опытные проверенные бойцы, и что касаемо формулировок вопросов, то в Москве, Санкт-Петербурге и Казани проблем не возникало. Есть проблемы с регионами, когда ребят просят избежать банального «Ваш комментарий по игре».

СЛОВА

По горячим следам легко подобрать не те слова. Эти флеш-интервью часто выходят боком.

ЧЕРДАНЦЕВ: ДИАЛОГ СО СЛУЦКИМ БЫЛ ГОРЯЧИМ

Георгий Черданцев считает, что совершенно нормально, обсуждая спорт, проявиться эмоции.

– Мы как-то с Капелло поругались, когда он только приехал и работал в России первый сезон. Я через пресс-службу РФС договорился об интервью. Список вопросов мы не утверждали, я подумал: если тренер согласился на беседу, будет отвечать на те вопросы, которые ему задают. Мы начали интервью (Черданцев знает итальянский язык. – Прим. ред.), и на втором вопросе Капелло стал кричать, что вопросы не согласованы, и на повышенных тонах стал предъявлять претензии.

Я сказал, что не очень понимаю тон, в чем вообще дело и почему так со мной надо разговаривать: «В чем проблема?». Он свои крики не прекратил – и интервью не состоялось. Из уважения к регалиям знаменитого тренера я не стал давать это в эфир и никому особо не рассказывал. Сейчас-то это уже не секрет, много воды утекло.

Когда выключили камеру, еще поговорили на повышенных тонах. Я высказал свою точку зрения – каким бы заслуженным ни был тренер, он не имеет права повышать голос. На что он ответил, что ко мне лично претензий не имеет, что это вина пресс-службы.

Разумеется, рано или поздно мы должны были еще раз пересечься. Я вел одно мероприятие, на котором он был. Наверняка он легко запоминает людей из футбольного сообщества, говорящих на итальянском. Капелло сам подошел, поздоровался, мы перекинулись парой фраз. Как ни в чем не бывало! В самом деле – это был рабочий момент.

Другая история была со Слуцким, когда он сказал: «Чего они там в «90 минут плюс» обсуждают тактику и тренеров, если ничего в этом не понимают». Я в Интернете ответил, что читать такое оскорбительно, и почему тренер считает себя вправе так уничижительно отзываться о работе моих коллег, экспертов моей программы? Поначалу диалог шел довольно горячий, но буквально через день мы созвонились, причем это была инициатива Слуцкого, и он пришел ко мне на эфир. У нас был прекрасный, интересный разговор.

Мы – мужчины! Спорт – занятие для эмоциональных людей, иначе бы мы какой-то другой профессией занимались.

Я предложил «Спартаку», чтобы Якин дал интервью «90 минут плюс» и чтобы взял его именно Журавель. Якин согласился.

В данной ситуации все понятно, мы взрослые люди, и никто ни на кого не обижается. Якин ведь не оборвал интервью, ему в любом случае респект за это. Меня не столько диалог Якин – Тимур волнует, меня возмутила реакция коллег, в словах которых слышался посыл: «Так вам и надо», – вот это расстроило гораздо больше, чем ответ Якина.