Вратарь – человек бедный, несчастный и… не совсем футбольный
«Советский спорт» уже публиковал фрагменты книг, посвященных голкиперам. Сегодня – еще один любопытный фрагмент, который точно мало кого из влюбленных в историю футбол оставит равнодушными. Публикуем фрагмент книги Джонатана Уилсона «История вратаря» с разрешения издательства «ЭКСМО».
Бедность – зачастую ведшая к преждевременной смерти – была привычным делом для первых вратарей. Ментор Брайана Клафа Харри Сторер был первым, кто отметил, что футбол – это игра, в которой никто никогда не говорит тебе спасибо, но футбол был неблагодарным занятием с самого начала. Джеймс Трейнер был, вероятно, самым одарённым голкипером 1880-х годов, но он всегда с подозрением относился к занятиям спортом. Он занимался сборкой карет в Рексеме, прежде чем его, девятнадцатилетн
Его талант был виден невооружённым глазом, но в течение года с начала карьеры ему впаяли дисквалификацию за то, что он в ходе упорного кубкового матча против «Освестри» по утверждениям очевидцев оскорбил арбитра встречи. Футбольная Ассоциация исключила «Рексем» из соревнования и призвала клуб наложить дисциплинарные санкции на Трейнера, но прежде чем они успели это сделать, вратарь принял предложение клуба «Грэйт Лэвер» из Ланкашира, который предложил ему 30 шиллингов в неделю во время сезона и 13 шиллингов в неделю летом. Через два сезона «Болтон» предложил ему уже 50 шиллингов, а помимо этого дал 5 фунтов подъёмных и оплатил ему и его невесте отпуск на острове Мэн перед стартом сезона 1885/86. В «Грэйт Лэвер» этому совсем не обрадовались. «Я надеюсь, что по пути домой его лодка утонет, - сказал председатель клуба, - и все будут спасены, кроме него».
Лодка, перевозившая Трейнера, благополучно избежала проклятия, и он провёл два сезона в «Болтоне», прежде чем настолько впечатлить великий «Престон Норт Энд» в товарищеском матче (в котором он, что удивительно, пропустил 12 мячей), что они подписали его, назвав надёжным, словно «баррикада из мешков с песком». Трейнер таким образом стал вратарём «Престона» на сезон 1888/89, и пропустил лишь 15 мячей в 22-х играх, а его команда без единого поражения прошла чемпионат, победив в первом в истории розыгрыше лиги. Впоследствии он сыграл 20 матчей за сборную Уэльса и стал директором «Болтона». Но, как и у многих вратарей, у Трейнера был свой скелет в шкафу. Он развёлся со своей женой, от которой у него было десять детей, в 1904 году, и вошёл в бизнес-предприят
Вероятно, самый великий голкипер довоенных времен также умер ужасно молодым на следующий год после Трейнера, не в нищете, но в кровавом хаосе битвы на Сомме. Ли Ричмонд Руз не был просто неплохим голкипером – он произвёл революцию на позиции, как в плане игры, так и в плане восприятия её окружающими.
Первые вратари оказывались в парадоксальной ситуации. С одной стороны, они выступали объектами постоянного физического воздействия, поскольку правила игры никак их не защищали.
Гибсон и Пикфорд писали о футболе начала XIX века так: «В Итоне было самое лакомое правило, которое гласило: «Если игрок падает на мяч или ползет на руках и коленях с мячом, зажатым между ног, судья должен, если это возможно, силой поднять его с земли и помешать поведению «хулигана» или «плута». Какую картину можно представить себе: игрок в старомодный футбол, преисполненный огненного рвения, презрев всякую опасность, идёт на таран оборонительной линии врага ползком, прокладывая себе путь с мячом между ног, терпя боль от бесчисленных тычков и ударов и сопротивляясь изо всех сил не только безбожным попыткам соперников испортить ему настроение, но также и удали уполномоченного блюсти правила игры арбитра, чьи ограниченные возможности столь метко описаны фразой «если это возможно». Фулк или [Джек] Хиллмэн, играй они по таким правилам, могли бы стать идеальным мотором атаки, поскольку среди наших современников нет ни одного арбитра, чьи габариты и физическая сила могли бы послужить ему инструментом для поднятия с земли 120-килограммово
И в то же самое время они вынуждены были мириться с утверждениями о собственной неполноценности, которые присутствуют в тех же свидетельствах Галена о медленных людях в обороне или в упоминаниях Бенамом трусов из Вестминстера. Вратарское дело без колебаний называли уделом тех, кто лишён отваги или необходимых навыков, чтобы играть в поле. В этом плане они мало себе помогали. Обратив внимание читателя – довольно обоснованно, кстати – на необходимость для вратаря иметь «стальные нервы», голкипер «Вулрич Арсенала» Джеймс Эшкрофт, писавший для Football Guide, or How to Play Soccer Дж.А.МакУинни в 1906-м, сказал также, что голкипер «должен зачастую стоять на сырой траве, дрожа от холода и ожидая, когда его прихватит пневмония или инфлюэнца. Если вам повезло родиться с крепкой конституцией, можете посмеяться над мокрой травой, замёрзшей головой или приступами ревматизма». Беспокойство о таких вещах кажется невероятным: да, опасайтесь летящих в вашу сторону бутс и случайных ударов локтем, но самое главное, удостоверьтесь, что оделись тепло. В словах Эшкрофта есть что-то нездоровое, почти презренное. Руз положил всему этому конец: люди обвиняли его во многих грехах, но слабость никогда не была в их числе.
Родившийся 26 ноября 1877 года в семье священника из Хольта, северный Уэльс, где он стал четвёртым ребёнком, Руз, достигнув 17-летнего возраста, перебрался в Аберистуит изучать медицину. Он стал вратарём университетской команды и выделялся своей готовностью покидать ворота и играть дополнительного защитника, чего попросту никогда не случалось с тех пор, как защитник переквалифициров
Руз также развил привычку пробегать, ведя мяч руками, до середины поля – что по сути означало, что он избегал атак соперников, которые были куда более жёсткими и похожими на приёмы из регби, чем на любые отборы из современного футбола – после чего бил оттуда в сторону ворот соперника, таким образом пользуясь преимуществом, которое ему давало правило, разрешавшее брать мяч в руки на любом участке своей половины поля. Так голкипер возвращал себе то, что ему принадлежало: лишь в 1892 году правило будет изменено и разрешит игрокам атаковать голкипера «только в момент владения мячом или в процессе блокировки оппонента»; до этого изменения дозволялось делать это и когда у него был мяч, и когда его не было, поскольку по причине того, что вратарь мог брать мяч в руки, он рассматривался судьями, как игрок в регби и тем самым подпадал под действие правил игры в регби.
«Атака на голкипера была одной из форм атаки, - писал Ф.Н.С.Крик в своей истории клуба «Коринтиан», - и разрешалась в том случае, если нападающие находились не в офсайде в момент последнего удара по мячу. Как следствие, мы узнаём, что «после отличного заброса из середины от Бэмбриджа, Прэйл забил решающий гол, поскольку Дьюхёрст до этого выключил из игры голкипера». Некоторые команды, в особенности «Престон Норт Энд», на полную катушку использовали это правило. Хавбек, грамотно просчитав момент для передачи, запускал мяч по воздуху в сторону голкипера, которого одновременно атаковали сразу двое инсайдов, тогда как третий пытался проскользнуть им за спины и пробить по пустым воротам. Угловые таили даже большую опасность для вратаря, поскольку он вынужден был, избегая столкновения с двумя форвардами, преграждавшими ему путь (а иногда и валившими его на землю), одновременно пытаться выбить мяч из штрафной. По этой причине множество голов забивалось в результате «свалок», а поскольку сеток на воротах не было, многие из них были весьма сомнительными».
Столь агрессивная физическая составляющая вратарской игры, вероятно, способна объяснить, почему голкиперы в целом делились на два широко распространённых типажа: стоики, тихо сносившие эту кару, и экстраверты. Руз определённо относился ко второй категории. Это постоянное ощущение опасности также объясняет, почему голкиперы, хорошо осведомлённые об опасностях своего ремесла, были такими суеверными. Великий ливерпульский вратарь Элиша Скотт, к примеру, приезжал на матч за 2 часа до его начала, переодевался в одиночестве, час обивал мячом стену, а потом, какой бы ни была погода, за несколько минут до стартового свистка надевал две дополнительные рубахи и ещё одну пару носков. Эшкрофт называл Скотта «одним из бессмертных». «Он был словно высечен из гранита, у Скотта не было никакого эстетского шарма, - писал он. - Он обладал железной волей. Следуя упрямым традициям своей провинции, он придерживался одного убеждения – враг не должен прорвать его оборону. И им редко это удавалось. Часто Англия, Уэльс или Шотландия играли против Скотта. Кто бы ни приходил, он отражал их атаки. И в «Ливерпуле» было то же самое. Будучи игроком старой закалки, честным в своих стремлениях и всегда готовым принести себя в жертву по единственной причине, Скотт отрёкся от хороших манер и неуместных амбиций, дешёвой саморекламы и народного признания, он был воплощением концентрации».
Были и другие, однако, кто обожал такую рекламу, кто получал удовольствие от того, что всё внимание в матче было приковано к ним – и этой дорогой следовал Руз. «Счастливчик» Джек Хиллмэн из «Бёрнли» и «Манчестер Сити», к примеру, как-то раз выиграл на спор 5 фунтов, сказав, что не пропустит гола, если одна рука у него будет связана за спиной. Альберт Айермонгер, рост которого составлял 197 сантиметров и которого считают самым высоким игроком, который играл в футбол в лиге до Первой мировой войны, был прирождённым скандалистом. В 1912 году, играя за «Ноттс Каунти» против «Арсенала», он тянул время, сидя на мяче. Рефери пытался убедить его начать двигаться, и в итоге вышел из себя, став угрожать ему гневной словесной тирадой. Когда Айермонгер по-прежнему отказался двигаться, игра была отменена. Он регулярно спорил с арбитрами во время матчей, и в конечном счёте его буйный характер привёл к тому, что в 1925 году ему пришлось покинуть «Ноттс Каунти» после 564 матчей за команду. Он присоединился к клубу «Линкольн» в возрасте 42 лет, и когда в одном из первых своих матчей его новая команда получила право на пенальти, он добился права исполнить его. Он сделал огромный разбег и пробил мячом в перекладину так сильно, что тот отлетел к самой центральной линии, а сам вратарь, пытаясь вернуть мяч себе, в итоге оказался вместе с ним в собственных воротах.
Руз тоже привлёк к себе внимание, пусть и менее выдающимся способом, играя за команду университета Аберистуита: он имел привычку выбегать на поле с поднятой вверх рукой, чтобы поприветствовать толпу, а затем резко ускорялся, покидая собственные ворота и бубнил себе что-то под нос на ходу, словно повторял мантру, таким был его предматчевый ритуал. На матчи университетской команды собиралось всё больше и больше зрителей, среди них – беспрецедентно много женщин, которые приходили на матч, прослышав о харизме Руза и его эффектной внешности.
После продажи Джека Джонса в «Ливерпуль» «Аберистуит Таун» нуждался в новом голкипере, и они обратились к кандидатуре Руза осенью 1898 года. Он их впечатлил и остался на год после того, как завершил своё обучение в университете. Его репутация крепла так быстро, что в феврале 1900 года он дебютировал за национальную сборную в матче против Ирландии в Лландидно в рамках Домашнего чемпионата Великобритании. Уэльс победил 2:0, но игра больше запомнилась стыком с участием Руза, когда в середине второго тайма он, столкнувшись с Харри О'Райли, вытолкнул его за боковую, да так сильно, что соперник потерял сознание. Это были действия вратаря, дававшего нападающим достойный отпор, он сделал с другими то, что они делали с ним до этого не один десяток раз. Но несмотря на всю скандальность этого эпизода, судья даже не назначил штрафного удара.
Тот сезон стал самым успешным в истории «Аберистуита», поскольку им удалось сделать требл, выиграв Кубок Тоуина, Кубок Южного Уэльса и Валлийский Кубок. Руз, однако, чувствовал себя загнанным в узкие рамки маленького провинциального городка, а потому перебрался в Лондон, где стал врачебным ассистентом в госпитале Королевского колледжа, и начал играть за команду «Лондон Уэлш». Аберистуитский путь повторился: число зрителей на трибунах росло, репутация самого Руза крепла, и он стал регулярным игроком сборной Уэльса. Несколько клубов пытались подписать его, но Руз не торопился становиться профессионалом, ведь это вынудило бы его поставить крест на карьере в медицине.
Следующим летом компромисс был найден клубом «Сток Сити», который предложил ему любительский контракт, разрешив ему остаться жить в Лондоне, но согласившись оплачивать его поездки в Сток первым классом, номера в люксовых отелях и обеспечивать его дополнительными приятными мелочами, вроде новых костюмов, туфель и посильной помощи с оплатой аренды за жильё. Руз был профессионалом во всех аспектах, кроме формального, а правила ФА, касавшиеся любительского футбола, были размытыми до предела.
Но формальные ограничения не были единственными, которые нужно было преодолеть. Руз был шоуменом до мозга костей. Он договаривался о том, что по его приезду на юстонском поезде, на станции Сток его будет ждать двухколёсный экипаж, которым он потом управлял сам: гнал его на безумной скорости, пока вереница болельщиков и поклонников пыталась за ним поспеть.
Для человека от медицины он был странным образом склонен к суевериям. «Руз – один из самых безупречных вратарей, что у нас есть, - отмечалось в статье, опубликованной в Cricket and Football Field, - но похоже, что он до мелочного суеверен в том, что касается его футбольных нарядов, ибо он очень редко беспокоит свою горничную просьбами привести их в порядок». На матчи Уэльса и самые важные игры «Стока» он надевал свой старый вратарский свитер времён «Аберистуит Таун», который не был стиран со времён победы над «Друидами» в финале Кубка Уэльса.
Он общался со зрителями во время матчей, что добавляло ему популярности на «Виктория Граунд», но также делало его объектом для нападок на выездных играх. На «Брэмолл Лэйн» в него бросили монету после того, как он едко прокомментировал
«Голкипер», говорил Руз, «не обязан лишь стеречь ворота, следуя привычным стереотипам. Он имеет полную свободу придумывать новые оригинальные приёмы, и если у него есть целый набор разнообразных методов в своём арсенале выносов, ударов и других способов избавления от мяча, он куда чаще будет поражать и приводить в изумление форвардов соперника. Позвольте вратарю успешно играть на выносах, и триумф его будет неизбежен. Позвольте ошибаться, и забвение станет его участью». Временами он ошибался и сам – как это было, к примеру, в игре против «Шеффилд Уэнсдей», когда он вышел из штрафной, потерял мяч и оставил центрфорварда соперника наедине с пустыми воротами – но в целом был настолько успешен, что партнёры по команде быстро прощали ему ошибки. «Он играет так, как не смеет играть ни один другой вратарь в стране, - сказал защитник Сэм Эшворт. - Вот поэтому он тот, кто он есть».
В том сезоне «Сток» сумел избежать вылета, но выплаты по кредиту, взятому на финансирование строительства стадиона, привели к серьёзным денежным трудностям в клубе. Это, в свою очередь, привело к тому, что клуб урезал содержание дорого обходившегося им Руза. В заключительном матче сезона 1903/04 в игре против «Дерби Каунти» Руз выскочил из штрафной, но не рассчитав отскок мяча, упал и подарил Стиву Блумеру лёгкий гол. Расстроенный и подавленный Руз, сидя в поезде на обратном пути в Лондон, решил, что порвёт с профессиональным футболом – и наконец – начнёт свой путь к учёной степени по медицине, что он откладывал на потом последние три года. Он написал письма в «Сток» и Футбольную ассоциацию Уэльса, проинформировав их об окончании своей карьеры, но новость об этом распространилась только в августе, когда Athletic News опубликовала своё превью к началу нового сезона.
К ноябрю, однако, Руз успел соскучиться по футболу. Всё ещё не желая прерывать своё медицинское образование, он начал искать клубы, которые согласились бы взять к себе непрофессионала из Лондона. Когда «Эвертон» потерял Билла Скотта в связи с травмой плеча, а его сменщик Джордж Китчен слёг с гриппом, Руз получил свой шанс и согласился играть за команду до тех пор, пока Скотт не поправится. Он дебютировал в матче против «Сандерленда» и, вероятно, по причине недостатка игровой практики не сладил с навесной передачей и подарил Артуру Бриджетту гол за пять минут до конца встречи. Перед следующей игрой, дома против «Дерби», он провёл четверть часа за тем, что пожимал руки болельщикам, извиняясь за допущенную ошибку. Это добавило ему вистов в глазах фанатов, и в дальнейшем их отношение к нему становилось только лучше, поскольку он отлично отыграл и даже залез на перекладину ворот, когда в игре наступила пауза в связи с травмой одного из игроков. В игре против «Стока» он отбил пенальти, его команда выиграла 4:1, а набранная им форма так впечатлила клуб, что его попросили остаться даже несмотря на выздоровление Скотта.
«Эвертон» проиграл полуфинал Кубка Англии и закончил регулярный сезон на втором месте, а Руз внёс в эти достижения весомый вклад. Однако, он разругался с тренером Уильямом Каффом, пожаловавшись на загруженный календарь в концовке сезона, и когда узнал, что исключён из состава на заключительный матч чемпионата, отказался ехать с командой на игру. Так его время в «Эвертоне» подошло к концу, и в следующем сентябре он вновь заявился за «Сток», во «второй» дебютной игре поучаствовав в победе своей команды над «Ноттс Каунти» 3:0. «Ему нет равных в умении просчитать бросок на удар низом, когда кажется, что мяч совсем не достать», - утверждалось в отчёте о матче, опубликованном в Athletic News.
К середине ноября, когда «Сток» шёл третьим в таблице, Daily Mail выбрала его вратарём своей Лучшей команды мира на гипотетическую игру с соперниками с другой планеты. «Мало кто так ярко раскрывает свою личность во время игры, как Л.Р.Руз, - писал репортёр Bristol Times. - Невозможно провести и пять минут в его обществе, не удивившись его живости, дерзости, его знанию людей и вещей – без сомнений, он очень умён, но абсолютно не сдержан в своих словах и поступках. Он редко безучастно стоит у штанги, даже если мяч на другом конце поля, он всегда внимательно и увлечённо наблюдает за игрой. Если его владениям напрямую угрожают, он начинает движение. Он не колеблется, решаясь на рывки на десять-пятнадцат
Руз помог Уэльсу выиграть домашний чемпионат впервые в истории, но в «Стоке» дела складывались неважно. Когда у клуба кончились деньги, игроку пришлось договариваться о новых условиях контракта. «Сток», вылетевший в низший дивизион, обнародовал подробности того, как «один игрок из Лондона» попросил их компенсировать расходы на «няню» для собаки, несмотря на то, что никакой собаки у него не было, вероятно, это было сделано в попытке умерить аппетиты Руза. Неудивительно, что игрок пришёл в ярость, и его отношения с клубом стали более чем прохладными. И хотя сезон 1907/08 он начал на «Виктория Граунд», расставание было неизбежным. Когда «Сандерленд» предложил ему контракт, он долго не колебался.
На «Уирсайд» он провёл два хороших сезона, продолжая выходить из ворот и вратарской площади всякий раз, когда ситуация это позволяла. «Закон гласит, что вратарь волен передвигаться по всей половине поля, прежде чем избавиться от мяча, - говорил он. - Это не только помогает запутать форвардов соперника, но позволяет начать быструю, молниеносную контратаку. Так почему так мало вратарей пользуется этим?» Ответ, как предположил Джордж Холли, в том, что «он был единственным, кто мог точно выбивать или выбрасывать мяч на длинные расстояния, что давало ему время вернуться к собственным воротам без страха пропустить гол».
Но даже при этом временами он допускал ошибки, как это случилось, к примеру, в игре с «Шеффилд Юнайтед», когда голкипер соперников Эрнест Нидэм забил ему выносом от ворот, после которого мяч перелетел через голову Руза и угодил в ворота. Руз, однако, никогда не беспокоился по поводу этих периодически случавшихся ляпов. В тот вечер он угостил Нидэма выпивкой и продолжил свои чудачества. Отбивая мяч после парашютного удара в игре с «Астон Виллой», он руками дотронулся до перекладины, после чего ухватился за неё, подтянулся и уселся прямо сверху, оседлав её, чем сорвал себе порцию аплодисментов. В игре с «Вулрич Арсеналом» он отбил удар соперника грудью, опустил мяч к ногам и какое-то время почеканил его, прежде чем выбить.
За пределами поля его жизнь оставалась такой же бурной и яркой: у него случилась интрижка со звездой мюзик-холла Мэри Ллойд. Это добавило ему ещё больше известности, но в ноябре 1910 года Руз сломал запястье в игре против «Ньюкасла», и это событие стало предвестником окончания его игровой карьеры. Он кочевал по разным клубам – «Селтик», «Порт Вэйл», «Хаддерсфилд Таун», «Астон Вилла», «Арсенал» - но так и не смог выйти на прежний уровень игры. Ещё один удар судьбы случился в 1912 году, когда с его стилем игры было покончено. Двое членов комитета по надзору за соблюдением правил увидели игру Руза в составе «Сандерленда» в Лондоне, и решили, что он портит весь спектакль, при каждой возможности пробегая с мячом до середины поля и тем самым разрушая комбинационную игру; с начала сезона 1912/13 вратарей ограничили пределами штрафной площади – теперь они могли брать мяч в руки только в её границах.
Руз закончил карьеру и посвятил себя медицине, периодически участвуя в редких играх за деревенские команды и конкурсах «Забей вратарю» на публичных мероприятиях. Он стал популярным ведущим, а затем, когда была объявлена война в 1914 году, пошёл добровольцем на службу. Его семья считала его погибшим участником операции в Галлиполи в 1915-м, но благодаря невероятной исследовательско
Случайная фраза спортивного карикатуриста Тома Вебстера о том, что он играл с Рузом в крикет в Египте после эвакуации из Галлиполи, всегда вводила в ступор семью голкипера. Их попытки отследить его путь привели лишь к предположению о том, что он присоединился к Королевским стрелкам в 1916 году, но записей о Рузе в их архивах не нашлось. Вайнс, однако, выяснил, что имела место ошибка писаря (хотя и вполне вероятна версия о том, что Руз скрывал свою истинную личность): никакого Руза в их записях не было, но зато был Ли Ричмонд Рауз. Мгновенно правда всплыла наружу.
Руз получил в награду Военный крест 28 августа 1916 года, и был повышен до звания младшего капрала за своё участие в битве при Аньи, в ходе которой у него сгорела одежда и пострадали лёгкие в результате атаки огнемёта, но несмотря на это он отказался от медицинской помощи и продолжил сражаться. 13 ноября он участвовал в атаке у Гедекура, что на Сомме. Артподготовка должна была очистить немецкие позиции, но один пулемётный расчёт на левом фланге не попал под бомбардировку. У Стрелков не было никаких шансов, большинство из них полегло в течение нескольких минут после начала атаки. Сержант Куиннелл рапортовал о том, что в последний раз видел Руза в воронке от бомбы, но был ли он мёртв, ранен или укрывался от вражеского огня, он уточнить не смог. Тело голкипера так и не было найдено.
